По поводу перемещений лучше справится у археологов.
Вот, вспомнил еще о рецензии: Напольских Владимир. Заметки на полях: Неоязычество на просторах Евразии. Вестник Евразии / Acta Eurasica. №1. Москва, 2002.
Прочесть можно здесь:
http://udmurt.info/library/napolskikh/neoyaz.htmВ общем, я согласен с основной мыслью автора. Но, как всегда, на мой взгляд, ощущается некоторая категоричность выводов. Особенно изумили примечания.
1. Автор пишет
В таком случае для большинства народов Поволжья, например, возникает другой законный вопрос: а что мы об этих верованиях знаем при полном отсутствии каких-либо письменных источников? Во всяком случае, нет никаких оснований полагать, что религиозные верования удмуртов и др. до распространения в Поволжье христианства (самое позднее - с широким расселением русских в XVI-XVII вв.) были идентичны системам, фиксируемым у языческих удмуртских групп в XIX-XX вв.
Как так
при полном отсутствии? Крайняя скудость, но не совсем уж отсутствие. По марийцам, по крайней мере, имеются сведения Олеария и Гербенштейна уже с 16-17 вв. По более раннему периоду (10 в.). есть данные Ибн-Фадлана, касающиеся башкир и некоторых поволжских народов (русов-скандинавов, славян, поволжских финнов?) Они рисуют картину мало отличающуюся (даже в деталях) от зафиксированной этнографами в 18 - нач. 20 вв. Поклонение многочисленным духам природы, поклонение птицам-тотемам.
2. Примечание два - справедливо. Возразить здесь, по существу, нечего.
3.
Мар. карт 'языческий жрец' заимствовано, как и многие другие ключевые марийские религиозные термины, из татарского языка (тат. карт 'старик'), что служит ещё одним из моря примеров, демонстрирующих реальную природу "древней самобытности" традиционного язычества.
В работе Черемшанского (сер. 19 в.) по Уфимской губернии указывается на то, что марийцы Бирского уезда называют своих жрецов "кугыза" < "кугу" (большой, ср. эст. kogo), "оза" (хозяин). Последняя часть термина позднего происхождения, ср. чув. "худза", хозяин < нов. персид. ср. русск. хозяин. Однако, стоит обратить внимание на первую часть сложного слова. Она не заимствована. Термин "кугу" входит составной частью в теонимы: "Кугу-Юмо", "Кугуенг", "Кукарка" и т.д. Это говорит о его широком распространении. Кроме того, есть свидетельства, использование термина "югтич" для обозначения жреца. Корень, кажется, финно-угорского происхождения. Мар. йук, звук. Ср. фин. joikua, петь монотонно.
Что касается "ключевых марийских религиозных терминов из (sic!) татарского языка" (странно, почему в том числе не из булгарского, чувашского, русского?), то вот неполный перечень марийских религиозных терминов вероятно финно-угорского происхождения:
Юмо, Юмын удыр, Юмын эрге, Йон (Йын), Йомшоэнгер, Волгенче, Пылгом, Вуй умбал юмо, Мланд, Тул, Вюд, Туле; Кокша, Немда, Вараш, Ур и т.д.), основные понятия духовной и социальной лексики (юмо - «небо, бог»; ньё - «мать, богиня?», сейчас сохранилось только в составе сложных слов типа "ньога", ребенок, "ньоньой" милый); нюж - «миф, предание»; улдаш - «молиться», кумалтыш - «молитва»; кюсё - «святилище»; мужедаш - ворожба, гадание; мужан - "колдун"; тиште (возможно от финск. tahti, звезда) - 1. «племя, род, религиозная община»; 2. «знак, символ»; тюн - «идол»; ю - «волшебство» и т.д.) и, кроме того, обозначения природных духов - водыж, мужо.
Также см. различные тотемистические культы: почитание орла (кучкыж, ср. финск. katka), лебедя (й?кс?, ср. финск. joutsen), утки, гуся, филина, дятла (шиште , ср. финск. h?hn?), ежа (s?ly, шо?а, ср. финск. siili), лося (шордо , ср. инд. чудесный восьминогий зверь Шарабха), оленя, медведя, коня (ло-ло, слова, какими призывают коней, ср. венг. lovat, манс. luw), пчелы, змеи (ke?ke; ср. финск. k??rme) . Эти животные олицетворяли солнце, луну, звезды, небо и землю. Солнце выступало в виде оленя или коня. Души умерших представлялись в виде бабочек (lepene, lyve ср. финск. liippo, эст. lible), ящериц (?i??ale, ср. финск. sisiliska) и птиц.
Что касается теонимов Паасонена, то они явно вторичны и отражают очевидные (за некоторым исключением) исламские реалии:
(он - «господин», ава - «мать, богиня»; Кюдырчо - божество грома; пуйыршо - «предопределение»; сакче - «ангел»; ас, виднезе - «писарь»; эр суксо (др.-тюрк. er ?ak) - ангел утра; кас суксо (др.-тюрк. kas ?ak) - ангел вечера и т.д.).; кюлло - «всеобщий», пиамбар - «пророк, посланец», орман - «жертва», Алла - «бог», Азырен (Азрек) - ангел смерти, Шайтан - злой дух, Киамат Тора - судья воскресенья и т.п.
При этом, некоторые зафиксированные Паасоненом марийские теонимы - отчетливо восточно-марийского происхождения. Например, вост.-мар. "кас суксо" соответствует луг.-мар. "водо шукче"., где "водо", вечер, конечно не имеет никакого отношения к древнетюркской лексеме.
Вывод: Говорить о преобладании тюркской (тем более татарской!) лексике в марийской религиозной номенклатуре вряд ли оправданно. Речь может идти лишь о значительной тюрко-исламской, а также (в моем посте не рассмотрена) русско-православной компоненте.