Из работы Мельниковской О.Н. "Племена Южной Белоруссии в раннем железном веке":
Некоторые цитаты из четвертой главы монографии:"Укажем на отсутствие точных критериев при толковании гидронимов. Объяснение отдельных гидронимов часто зависит от субъективных мнений авторов — сторонников той или иной концепции, что справедливо отметил еще Надеждин, говоря, что «слово — все в нашей власти. Оно беззащитно и из него можно вымучить всякий смысл этимологической пыткой 95. Доказательством этого является резко противоположное толкование одних и тех же названий (Висла, Днепр и др.) разными учеными.
Языковеды справедливо предостерегают против абсолютного доверия лингвистическому анализу гидро-и топонимов. Большинство этимологии можно считать только гипотетическими. Кроме того, гидронимический материал почти не поддается хронологизации 96. Названия относятся к разным эпохам и отражают длительный и сложный исторический процесс, их нельзя рассматривать на одной плоскости, говорит Ф. П. Филин 97. В связи с этим для темы о праславянах в I тысячелетии до н. э. наличие отдельных предположительно балтийских гидронимов на юг от Припяти теряет свою значимость. Ведь неясно, относятся ли они к глубокой подоснове или являются, наоборот, результатом относительно позднего
проникновения в южное Полесье представителей балтийских племен? Кроме того, бесспорно, что присутствие отдельных иноязычных названий еще не может решать вопроса об этносе 98".
"На основании данных В. Н. Топорова и О. Н. Трубачева, В. В. Седов разделяет древних балтов на три крупные племенные группы, сопоставляя их с археологическими материалами.
Одним из слабых мест этого, в целом весьма интересного, построения является именно включение в балтийскую общность племен южной окраины лесной зоны — носителей милоградской культуры. На самом деле, считая носителей милоградской культуры балтами, В. В. Седов в то же время не может отнести их ни к одной из выделенных им трех групп: ни к голядской (названия с корнем «апе», окончанием «ея» — смоленское Поднепровье, средняя часть бассейна Западной Двины и примыкающие к Смоленщине районы Волго-Окского междуречья), ни к ятвяжской (гидронимы с окончанием «да» — Западная Белоруссия и Сувалкия) ни, наконец, к группе литовских или восточнолитовских племен (гидронимы с элементами «ия», «упе»идр.— правобережная часть Верхнего Поднепровья и бассейн Верхнего и Среднего Немана). В археологическом отношении последняя группа представлена культурой городищ со штрихованной керамикой. «Диалектная принадлежность племен юго-восточных районов древней балтийской территории (юхновская и милоградская культуры), — пишет В. В. Седов,— пока не поддается определению, что прежде всего связано с заметно меньшим числом сохранившихся здесь речных названий балтийского происхождения» 100. Вывод В. В. Седова о балтийской принадлежности милоградской культуры противоречит и его мысли о сопоставимости гидронимических и археологических данных (на этих сопоставлениях построена работа), так как территория милоградской культуры далеко не совпадает с территорией, занятой балтийской гидронимикой, выходя на юге и юго-западе за ее пределы. Приведенная В. В. Седовым в более поздней его работе 101 по этому поводу ссылка на схематическую карту культур Верхнего Поднепровья с гладкостенной керамикой X. А. Моора 102 ни в чем не убеждает, так как, во-первых, территория милоградской культуры в статье X. М. Моора, еще не могла быть дана в ее уточненным виде; во-вторых, данные о южной границе балтийских гидронимов, приведенные X. А. Моора в этой же работе 103 (по К. Буга), не подтверждают мнения В. В. Седова. О южной границе балтов вообще в раннем железном веке X. А. Моора говорит следующее:
«Между культурой балтийских и славянских племен не прослеживается резкой границы ни на юге, ни на западе. Пока мы не знаем даже того, следует ли считать наиболее южные из названных культурных групп (например, милоградскую) балтийской или славянской» 104.