К реконструкции исторических процессов. Ахметов И.Р., Белоцерковская И.В.
Итогом изучения основных категорий погребального инвентаря рязано-окского населения стали, в первую очередь, разработка хронологии и периодизации культуры. Наиболее дробная периодизация (9 периодов, охватывающих конец I – рубеж I/II/VI–VII вв.), в целом соответствующая периодизации центральноевропейских древностей, получена при анализе мужского инвентаря как наиболее подверженного инокультурным влияниям и изменениям в воинской моде. На 6 этапов (включая не рассматриваемый здесь «кошибеевский») делится процесс формирования и эволюции традиционного женского костюма (в работе проанализирован период III/VI – первой половины VII вв.), и четырьмя периодами (с конца II по первую половину VII вв.) представлены этапы поступления импортных стеклянных бус на Среднюю Оку (табл.1).
Проведенный анализ, особенно наиболее традиционного элемента культуры – керамического производства, подтвердил уже неоднократно высказанное мнение, которое сложилось при рассмотрении других составных частей инвентаря, о преемственности «кошибеевских» и классических рязано-окских древностей. Верным оказался и тезис о расселении рязано-окских племен в бассейне Средней Оки в III в. [Ахмедов, Белоцерковская, 1998а, с. 38].
Распространение носителей культуры рязано-окских могильников на весь регион Рязанского Поочья поставило ее в ряд наиболее значимых археологических культур Центральной России римского и гуннского времени.
До этого момента (до III в.) большинство категорий инвентаря в целом представляли собой дальнейшее развитие андреевского-кошибеевских форм, связанных с поволжско-финским кругом древностей (типа Андреевского кургана, культур пьяноборского облика, отдельные элементы степного происхождения).
На протяжении же III в., в большей степени второй его половины, наблюдается значительный приток инокультурных элементов. Их синтез привел к существенному изменению облика культуры, в которой достаточно органично сочетаются разнокультурные
элементы. Присутствие «западных» – раннечерняховских, прибалтийских и причерноморских импортов в инвентаре мужских погребений (поясные гарнитуры, оружие); мощинских и москворецких форм, а также выработка самобытных украшений женского убора (к примеру, ажурные застежки, некоторые виды блях, височные кольца с лопастью и др.), преобладание керамики, изготовленной под влиянием
позднезарубинецких традиций – это то главное, что кардинально отличает рязано-окских финнов от населения других очагов древнемордовской культуры (группировок на рр. Теше, Пьяне и в Верхнем Посурье). Находясь на юго-западной оконечности поволжского мира, окские финны вступили в тесное взаимодействие с носителями мощинской и «позднедьяковской» культур.
Если в начальный период обитания рязано-окских племен на Средней Оке, в целом совпадающим со временем формирования черняховской, киевской, мощинской, а судя по целому ряду признаков, и позднедьяковской (отдельные детали этого процесса см. [Ахмедов, 2003а, с. 128–138]) культур, появление инородных элементов явно имело характер поступления отдельных импортов, то в 1-ой половине IV в. фиксируются как ряд черняховских импортов (пряжки, лунницы, подвески различных форм, фибулы), так и целые комплексы изделий западного
происхождения. Один из наиболее ярких представлен в погр. 57 Кошибеевского могильника (раскопки В.Н. Глазова), где находился поясной набор с тремя подвесками, шпоры типа Е по Е. Гинальскому, гривна с крупным круглым щитком и проволочной обмоткой концов. Подобные комплексы известны и на других памятниках культуры, а также в отдельных погребениях верхнесурской мордвы (к примеру, Ражкинский и Тезиковский могильники). Эти находки имеют параллели преимущественно в древностях пшеворской и западнобалтийских культур.
Появление пшеворских и западнобалтийских импортов на Средней Оке и на территории других групп древней мордвы на данный момент может
быть связано только с одним процессом, который маркируют два эпохальных события. Это – покорение Германарихом лесных племен, среди которых наш единственный информатор Иордан прямо называет «морденс» и «меренс», и последовавший за этим поход против герулов, венетов и эстиев, закончившийся победой готского союза.
Возможно, в этом походе принимали участие и местные воины, принесшие в финскую среду полученные в качестве трофеев западные вещи. Появление в сопредельном регионе – центре Липецкой области – памятников типа Каширки-Седелки, оставленных населением, близким черняховско-киевскому кругу, как будто свидетельствует в пользу этого предположения.
Так или иначе, представляется правомерным полагать, что с этого времени рязано-окское население попадает в сферу политического влияния черняховского «союза» – «державы Германариха».
В то же время прослеживаются и связи с причерноморскими территориями, на которые указывают находки поясных гарнитур южного облика, уздечных наборов круга «Буденновская слобода», плетей с металлическими обкладками и утяжелителями на ремне.
Появление новых элементов инициировало развитие местных форм, таких, как местная серидвучленных фибул с штемпельным орнаментом, по-
ясов «геометрического» стиля, гривен с напускными бусами.
Следующий этап маркируется появлением погребений воинов с двулезвийными мечами с бусинами-подвесками, деревянными чашами, боевыми ножами-кинжалами. Облик воинской культуры, в целом, отражает комплекс оружия и вооружения, который был распространен в конце IV – начале V в. от Южного Урала до Подунавья. Изменился облик и других категорий погребального инвентаря культуры. В это время бытовавшие здесь ранее ожерелья полностью сменяются новыми наборами печеночно-красных бус, изготовленных по так называемому ближневосточному рецепту; происходит окончательное формирование основных составных частей женского головного убора, появляются ставшие впоследствии классическими гривны с коробками, лунницы, крестовидные фибулы; прекращают бытование сосуды первой керамической традиции.
Характер поступления инокультурных изделий на Среднюю Оку в этот период, очевидно, следует определять как опосредованное получение импортов. Появление новых погребальных обычаев, например, кремаций или биритуальных погребений (сочетание в одном сооружении кремаций и ингумаций, иногда частичных) и нового типа сосудов (лепных лощеных мисок с зигзаговидным профилем) [Обломский, 2005а] указывает на контакты с инокультурными группами.
Возможно, посредником в этом процессе могло выступать смешанное население Верхнего Подонья, оставившее памятники круга Чертовицкого – Замятнино, в культуре которого сочетаются как кочевнические («гуннские») элементы, так и связанные с оседлым населением (древности круга «Унтерзибенбрунн», киевские, мощинские) . Этому предположению не противоречит и состав керамического
комплекса населения Средней Оки этого времени.
Донской путь явно имел очень важное значение для рязано-окского населения. Не углубляясь в аргументацию, следует указать на находки сюльгам, двух рязано-окских браслетов и некоторых типов сосудов, близких окским образцам, на памятниках типа Замятино ([Острая Лука..., с. 148–163], см. также гл. 2 настоящей монографии), комплекса женских украшений в одном из помещений Танаиса при раскопках П. Леонтьева (коллекции ГИМ), сюльгамы в некрополе Танаиса [Арсеньева, Безуглов, Толочко, 2001, табл. 3: 6]. Все это указывает на перспектив-
ность разработки вопросов функционирования Донского пути в гуннское время.
Следующей крупной вехой в развитии культуры рязано-окского населения является середина – 3-я четверть V в. Инвентарь могильных комплексов и размеры погребальных сооружений свидетельствуют о дальнейшем развитии общества этого времени. При сохранении элементов воинской культуры причерноморско-северкавказского происхождения, здесь появляется целый комплекс черт, характер-
ный для памятников Среднего Подунавья и Прибалтики. Среди них – новые формы: крестовидные «диадемы», фибулы (типа «Прага» и др.), оружие – одно- и двулезвийные короткие мечи, поясные наборы, узда, шпоры центральноевропейского облика.
В отдельных случаях погребения с этими изделиями принадлежали погибшим – мужчинам, женщинам и даже детям, что свидетельствует о, возможно, военном характере этих контактов и о том, что боевые действия могли происходить в рязанском течении Оки.
Появляются новые детали обряда – сожжение на месте в дубовых колодах в погребальных ямах и четкие северные ориентировки погребенных, в отличие от традиционных для Средней Оки северо-восточных. Однако, на данный момент мы не может выделить инкорпорированных в местную среду пришлых людей.
К этому времени в женском уборе произошла массовая замена существовавших ранее элементов новыми видами украшений, начиная с бус, которые теперь своим происхождением связаны с европейскими, возможно, дунайскими мастерскими, и кончая разного рода привесками, бляхами, гривнами. Происходит закрепление символики составных частей женского костюма. Все это, очевидно, было связано с изменениями в представлениях носителей культуры. С V в. получает дальнейшее развитие вторая керамическая традиция, а середина и вторая половина этого столетия характеризуются наибольшим разнообразием форм сосудов.
При определении направления контактов рязано-окского населения необходимо обратить внимание на памятник Верхней Оки и Верхнего Поднепровья. Приток мощинско–москворецких элементов к началу V в. прекращается, а у верхнеднепровского, москворецкого и верхнеокского населения появляется значительное количество «западных» изделий – фибулы (Супруты, Серенск, Спас-Перекша), браслеты и умбон (Луковня), поясные наборы и оружие (Демидовка, Близнаки, Заозерье, Никодимово) [Фролов, 1970; Казанский, 1999; Шмидт, 2003; Фурасьев, 1996; Гавритухин, 2004; Ахмедов, Казанский, 2004]. В расположенной к западу от Верхнего Поднепровья Литве прослеживаются
следы военных действий, связываемых исследователями с вторжениями «гуннов» из регионов Верхней Вислы или видивариев с Нижнего Повисленья [Лухтан, 1997].
Так или иначе, дальнейшая работа по определению степени участия рязано-окского населения в этих процессах представляется весьма перспективной. Носителей рязано-окской культуры этого времени можно, очевидно, рассматривать как одну из групп древнемордовской общности. Именно для этого периода фиксируются массированные «выплески» материалов рязано-окского происхождения вверх по р. Москве (например Можайск) до Верхнего Поволжья и на восток по р. Оке вплоть до районов Марийского Поволжья.
Примечательно, что эти изделия в некоторых случаях появляются там вместе с новыми коллективами (Младший Ахмыловский могильник). В то же время на Средней Оке появляются предметы прикамского происхождения (литые ажурные нагрудники азелинского типа и др.).
В итоге следует отметить, что предлагаемые работы являются только началом изучения весьма сложных процессов как миграционного, так и эт-
ногенетического характера, в результате которых вомногом и сформировалась этническая картина региона Среднего Поволжья и Волго-Окского междуречья в эпоху раннего средневековья.
Тема: Рязано-окская культура и гаплогруппа I1 (Прочитано 12714 раз)